В этом году разные политические силы по разным причинам активно привлекали внимание мировой общественности к семидесятилетию окончания второй мировой войны. Историческая — переходящая в политическую — дискуссия очень важна для новых поколений, родившихся уже после взятия рейхстага. Им предстоит осмыслить тот период истории, который был частью жизни их родителей и родителей их родителей. Это осмысление не должно сводиться к констатации победы, героизма победителей. Важно просчитать цену победы, причины, которые сделали ее столь беспощадно высокой.
]]>Интервью ведет Александр Воздвиженский.
АЛЕКСАНДР ВОЗДВИЖЕНСКИЙ. Сергей Валентинович, многих интересует: почему фестиваль стал в два раза короче, а число фильмов почти вдвое уменьшилось? Не является ли это следствием экономических санкций в отношении России?
]]>Эксцентричный режиссерский дебют Жан-Жака Анно «Черные и белые в цвете» (1976) никак не предвещал будущего развития его творческой карьеры, точнее, не развития, а упорного застоя, что режиссер и не считает нужным скрывать, утверждая: «Я вновь и вновь снимаю одно и то же кино. Просто пытаюсь замаскироваться – меняю время, место действия и героев».
]]>Документальный фильм «Просветление: Сайентология и причуды веры»[1] Алекса Гибни, обладателя премии «Оскар» и трех премий «Эмми», был впервые представлен на фестивале «Санденс» весной 2015-го. Картина предсказуемо дала новый импульс кампании против Церкви сайентологии (ЦС) и оказалась в центре многочисленных скандалов. Благодаря давлению ЦС она была запрещена к показу в ряде стран. Представительство ЦС в России также высказывалось против публичной демонстрации, тем не менее фильм был включен во внеконкурсную программу Московского МКФ.
]]>Представляя на 37-м ММКФ фильм Елены Ласкари «Ларисина артель», продюсер картины Алексей Ханютин особо подчеркнул новизну темы и культурологическое, антропологическое значение ленты. И, действительно, феномен поточной живописи, заполонившей уличные вернисажи, настолько хорошо знаком зрителю, что давно уже стал понятием нарицательным; «кухня» же этого художественного промысла – зрелище в высшей степени неординарное. В то же время масштабы явления и его завидное долголетие дают повод к разговору о народном понимании искусства. Что же касается этнографической рефлексии, то документальный кинематограф – идеальный инструмент, поскольку это одна из его старейших функций.
]]>Арвентур – это все равно, как если бы кто-нибудь посмотрел на вас синими ласковыми глазами.
Александр Грин
Анимационно-игровой «Арвентур» Ирины Евтеевой не экранизация в традиционном понимании, а и как предыдущие работы режиссера, живописная импровизация, ибо сюжет фильма составляют красочные переливы, интригу задают просвечивающие слои. Играя с фактурами, автор превращает петербургскую новеллу Александра Грина и даосскую притчу в дилогию, в калейдоскоп переливающихся отражений, перетекающих в прихотливые линии пятен, вихрь оттенков синего, желтого, землистого, а особенная роль в изобразительной драматургии принадлежит красному цвету. Режиссер объявляет правила игры с самого начала, уже в титровой части: фильм-фантазия.
]]>Жанр и стилистику фильма «Орлеан» Андрея Прошкина по сценарию Юрия Арабова лучше всего характеризует интернет-выражение «аццкий трэш».
Еще на титрах нам показывают расчлененный женский труп на помойке... Точнее, два трупа. Второй – абортированный плод, по частям извлекаемый из чрева гражданки Дериглазовой ее любовником – хирургом Рудиком (Олег Ягодин), который, не отвлекаясь от дела, лижет мороженое, заботливо поднесенное пухленькой медсестрой. Дальше – больше! По дорогам тут ездит черный грузовичок с надувным слоном, рекламирующий цирк-шапито «Амаретто», где ежедневно перепиливают граждан Российской Федерации.
]]>Вручение «Золотого Георгия» фильму Ивайло Христова озадачило многих: если бы среди кинокритиков на Московском фестивале работал тотализатор, то поставивший на болгарскую «темную лошадку» сорвал бы серьезный куш. Каждый фильм нужно судить по своему закону, и жюри действительно сложно сравнивать красное с круглым, выделяя единого победителя из абсолютно разных смысловых и стилистических групп. Загвоздка в том, что и в рамках этих условных групп «Лузеры» не смотрелись лидерами, с какой стороны ни подойди, даже если изобретать совсем кондовые поджанры, такие как «социальная драма про молодежь», например.
]]>Режиссера часто сравнивают с диктатором, военачальником, а процесс киносъемки – с проведением сложной войсковой операции. Слишком близкой, синонимичной представляется природа тех и других действий. Начиная от инструментария: чем более изощренные средства находятся в руках режиссера, тем шире зона их воздействия. Заканчивая самой сутью этого производства: несмотря на цепочку технических революций, создание кино до сих пор остается дорогим и малодоступным удовольствием.
]]>НИНА ЗАРХИ. Начнем с названия, если ты не против. Оно очень точное. Понимаю его двусмысленность. Но хочется услышать твой комментарий.
АЛЕКСАНДР МИНДАДЗЕ. Ты сама сказала – точное. Правильное название. Уже потому, что не пролетает незамеченным, вызывает вопросы. Ирония в нем должна быть ощутима, особенно на слух. Артистизм какой-то, намек на стилизацию, что ли.
]]>Вдруг вырывается из небытия какая-то история, оказывается, не прошедшая даром, потому что она – частная – часть Истории. Запечатленная на экране сильной и смелой – даже до наглости, в искусстве это приветствуется – рукой художника.
Вот три стадии моего отношения к нему – к Саше Миндадзе.
Сначала я ему завидовал, пока длилось его счастливое соавторство с Вадимом Абдрашитовым. И мою зависть поймет каждый сценарист, мечтающий иметь «своего», постоянного режиссера-брата.
]]>В глобальном мире все просто – и все проще и проще. Одного пустяка не хватает для достижения простейшего идеала гениев-потребителей – остановить мгновенье. Эта нехватка стала столь ощутимой, что потребительская корзина норовит прихватить и упаковать время как таковое, чему свидетельством огромный финансовый успех известного голливудского спекулянта Кристофера Нолана («Помни», «Начало», «Интерстеллар»). Цепляясь за парадоксы времени, памяти, параллельного мира снов, бравируя именем Стивена Хокинга, потребители сводят все непонятное к одной только упаковке, к пережевыванию очередного ведра попкорна.
]]>На Московском международном я смотрела «Милого Ханса, дорогого Петра» два раза с перерывом в один день. Хотелось повторить первое впечатление, и был страх: повторится ли? Впечатление повторилось один в один. И тогда, и в третий раз два месяца спустя, когда фильм крутился уже на диске. Теперь пытаюсь расшифровать, чем же меня заколдовала-затянула эта картина, как ни одна другая из тех пятнадцати, что поставлены по сценариям Миндадзе, включая две последние, снятые им самим.
]]>Охранительная стратегия в России, в том числе и в области культуры, начиная примерно с 2012 года вышла за рамки обычной государственной логики, приобрела оттенок иррациональности. Объяснить ее обычными аргументами – «защитой традиционных ценностей» – уже нельзя: тут что-то большее, тут попытка отменить саму современность, остановить время.
]]>Вопрос на первый взгляд простой: ставь спектакль, снимай фильм по пьесе или роману классика так, чтобы донести до зрителя именно то, что хотел сказать (и сказал-написал) автор, а не то, что ты усмотрел в тексте как режиссер или сценарист. Однако как раз в этом пункте и кроется главная проблема. Повторить тот набор смыслов, который автор вложил в свой текст, невозможно, поскольку в каждой новой культурной ситуации текст воспринимается, воспроизводится иначе.
]]>